Неточные совпадения
Небольшой кусок хлеба, проглоченный ею, произвел только
боль в желудке, отвыкшем от пищи, и она оставалась часто без движения по нескольку минут на одном месте.
Ему на вид было лет двадцать пять; его длинные русые волосы, сильно пропитанные квасом, торчали неподвижными косицами,
небольшие карие глазки приветливо моргали, все лицо, повязанное черным платком, словно от зубной
боли, сладостно улыбалось.
Мать хотела взять и меня, но я был нездоров, да и погода стояла сырая и холодная; я чувствовал
небольшой жар и головную
боль.
— Да! — продолжал Петр Иваныч, — в тридцать с
небольшим лет — коллежский советник, хорошее казенное содержание, посторонними трудами зарабатываешь много денег, да еще вовремя женишься на богатой… Да, Адуевы делают свое дело! Ты весь в меня, только недостает
боли в пояснице…
Я сам видел, как оперившийся совсем утенок, или, лучше сказать, молодая утка, с ужасным криком от испуга и
боли, хлопая по воде крыльями и даже несколько приподымаясь с воды, долго билась со щукой, которая впилась в заднюю часть ее тела; видел также, как большой язь таскал за собой
небольшую щуку, схватившую его за хвост.
У него в правой стороне шеи, около воротничка, вздулась
небольшая опухоль, длиною и толщиною с мизинец, и чувствовалась
боль, как будто кто провел по шее утюгом. Это контузила пуля.
— А теперь ступай и ты, Алексей Иванович. Осталось час с
небольшим — хочу прилечь, кости
болят. Не взыщи на мне, старой дуре. Теперь уж не буду молодых обвинять в легкомыслии, да и того несчастного, генерала-то вашего, тоже грешно мне теперь обвинять. Денег я ему все-таки не дам, как он хочет, потому — уж совсем он, на мой взгляд, глупехонек, только и я, старая дура, не умнее его. Подлинно, Бог и на старости взыщет и накажет гордыню. Ну, прощай. Марфуша, подыми меня.
Я был однажды приглашен к одной старой девушке лет под пятьдесят, владетельнице
небольшого дома на Петербургской стороне; она жила в трех маленьких, низких комнатах, уставленных киотами с лампадками, вместе со своей подругой детства, такою же желтою и худою, как она. Больная, на вид очень нервная и истеричная, жаловалась на сердцебиение и
боли в груди; днем, часов около пяти, у нее являлось сильное стеснение дыхания и как будто затрудненное глотание.
Вот и храм:
небольшая сельская церковь переполнилась людьми и воздух в ней, несмотря на довольно высокий купол, стал нестерпимо густ; солнце било во все окна и играло на хрусталях горящего паникадила, становилось не только тепло, но даже жарко и душно, головы начинали
болеть от смешанного запаха трупа, ладана, лаптя, суконной онучи и квашеной овчины.
Боль в животном и в ребенке есть очень определенная и
небольшая величина, никогда не доходящая до той мучительности, до которой она доходит в существе, одаренном разумным сознанием.
Это так огорчило гордого Птоломея, что он стал часто
болеть и вскоре умер, оставя своей вдове только самые
небольшие достатки.
Вспомнил, как он подпрыгивал и снова падал на землю, оскорбленный, негодующий, не понимающий, почему же он не полетел; как уже
небольшой прыжок с высоты давал робкое впечатление полета и как до слез почти, до настоящей душевной
боли хотелось все отдать, всем пожертвовать, от всего отказаться только за то, чтобы перелететь через соседский дом.